Коростель (краеведческий очерк)

Глазков В. Г. — 13.11.14

Фото лаборантов физмата 1954 г. Слева Глазков Георгий Алексеевич, в центре Коростелин Юрий Тихонович, справа Малявин Игорь Иванович.

Коростеля, этого взрослого шалопая, знал весь город.

Сирота, на рабфаке учился вместе с моим отцом, потом закончил истфак, профессиональный и законченный фотограф, в переводе на современный — фанат. Без аппарата Тихоновича трудно было себе представить, он не выпускал его из рук и снимал всегда неожиданно, мог уловить интересный момент, поэтому и на снимках его не мумии, а живые люди.

Лаборант института, историк в вечерней школе, фотограф тюрьмы, эксперт-криминалист горотдела, работу он менял часто, знаком был половине населению Ельца, вхож всюду и везде ему были искренне рады.

Периодически работал в институте, вёл фотодело, был со всеми на короткой ноге и все это принимали как должное, невзирая на чины и звания.

КОРОСТЕЛЬ – ЦЕЛЫЙ РАЗДЕЛ ИСТОРИИ СТАНОВЛЕНИЯ ИНСТИТУТА, невзирая на записи в его трудовой, именно ему ЕГУ обязан многими дошедшими до нас снимками начала 50-х,, т.к. где бы он ни работал, в институте он всегда был своим для всех и снимал, снимал, снимал…

Всегда с приклеенной к верхней губе самой дешевой сигаретой, частенько с амбре, он всегда с ходу вписывался в любую кампанию от грубых мужиков до утончённых женщин, всегда и всем был интересен.

Эрудит и книголюб, следящий за новинками, он всегда был желанным гостем и в институтской библиотеке, приносил, обменивал, обсуждал.

Я и сейчас не понимаю, как мог мой серьёзный отец дружить с таким беспечным и абсолютно противоположным ему по характеру человеком.

Отец частенько серьёзно (на повышенных тонах!) отчитывал Юрку за язык без костей, за его беспутность, но это были скорее отеческие наставления. А тому всё как с гуся водя.

Жил он в доставшейся от родителей левой половине дома по Маяковского 38 перед Валуйским мостом и была у него уникальная по тем временам библиотека (3-4 тыс. томов). Много детективов и другого интересного чтива.

Я частенько пропадал у него, иногда с ночёвкой. Жил он по спартански, домой приходил только ночевать. Бывало, заговорившись и проголодавшись среди ночи, мы могли отыскать во всём доме только засохшие корки, а если находили к ним остатки подсолнечного масла, то это уже было пиршество.

Как ни странно, но этот балабол, из уст которого каждые 5 минут выскакивала 58 статья со всеми её пунктами (сажали ещё), имел дружеские отношения с бывшим тогда и будущим деканами физмата, Серафимом Константиновичем Акепсимовым и Ильёй Ильичём Сафоновым. На этом снимке второй слева Акепсимов, третий – Коростель. Странность заключается в том, что оба декана прошли такую школу выживания, немногие оставшиеся в живых «выпускники» которой об осторожности знали не по наслышке, и оба долгое время были секретарями партбюро. Моё объяснение просто – в той школе жизни они научились разбираться в людях и видеть за внешним «фасадом» главное в человеке.

При тех зарплатах у многих сотрудников было подсобное хозяйство, а уж картошку на выделенных на Ольшанце участках сажали все без исключения преподаватели. Поэтому нечастые праздники (один выходной в неделю, один нерабочий день 1 января, 9 мая работали) были настоящей отдушиной от повседневного труда, при дефиците продуктов к ним готовились задолго и они больше несли смысл редкого общения с друзьями вне работы, нежели насыщения, хотя и это в те времена было немаловажно. А без фотографий на память и ярого спорщика по любому вопросу, Коростеля, и праздник был бледным. Вечно полуголодный, худой как скелет, он на праздниках отрывался и мог съесть непосильное другому количество. Но без жадности и все женщины (и мама, и бабушка в Чёрной слободе, где он бывал с нами часто, на этом фото я их заснял там с отцом в середине 60-х) заботливо следили за его часто пустевшей тарелкой.

Зная всех и вся, он был ещё и объединяющим началом, знакомил людей, действенно помогал советами или просил одних друзей помочь другим.

В 80-х в чернослободском доме уже никого не осталось и украли бабушкины иконы в красивых окладах.

В новом веке, приехав в отпуск, я зашел в дом предков.

Он был уже без дверей и окон, а пол усыпан сплошным слоем фотографий и мне захотелось посмотреть на начавшиеся забываться лики бабушкиных икон. Из многих сотен фотографий я не нашел ни одной с иконами. Низзя их было снимать и Коростель не снимал.

А это фото 29 мая 1985 г., (69 лет отцу) снято в нашем саду знаменитым теперь (и покойным) художником Колей Климовым.

ЗАГАДКА

За месяц в Крыму я нашел многое и по отцу. При куче висевшем на нём подписок, он мог говорить только о бытовом, но и оно звучит невероятно для любого, служившего в армии – старшина выполнял личные поручения адмирала, наркома флота и т.д. А по своей должности отец обязан был давать наркому связь (никогда не упоминал даже). Если вспомнить технику военного времени – коммутаторы с гнёздами для штекеров (прослужили до 80-х) и круг возможного общения наркома при планировании операций флота, то можно представить, сколько разговоров первых лиц государства слышал отец и сколько госсекретов (архивы военного времени и сейчас далеко не все открыты) кануло вместе с ним.

Ведущие историки Севастополя и Керченской крепости к моим пересказанным отцовским воспоминаниям отнеслись очень серьёзно и их косвенные пока находки подтверждают слова отца.

И как мог отец, старшина 1-ой статьи Особой группы связи флота, замеченный наркомом и допущенный к гостайнам, позже постоянный член партбюро и действительно идейный коммунист, всю жизнь дружить с таким легкомысленным созданием? А они не могли друг без друга, цапались, но всегда подставляли плечо в беде и надеялись друг на друга.

Когда у Тихоновича был жуткий перитонит с призрачными шансами на выживание, то только благодаря заботам и поддержке отца, он выкарабкался практически с того света

Отец носил ему бульоны, добывал лекарства, НО, ГЛАВНОЕ, ЮРУ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛЕЧИЛИ.

Отец МОГ ТРЕБОВАТЬ. И это была общая черта людей со стержнем, с которыми он дружил.

Первый декан, Серафим Константинович Акепсимов, бывший беспризорник. Ушел на войну рядовым, а вернулся гвардии капитаном. Он был спокойным и, скорее, мягким человеком с чувством юмора. Все праздники они с супругой встречали у нас и знал я его с первых дней жизни.

Или Илья Ильич Сафонов, будущий декан, тоже ЧЕЛОВЕЧИЩЕ.

Фронтовики, прошедшие огонь и воду, гвардии капитан, начавший войну рядовым, старший лейтенант, ставший в 42 г. инвалидом и старшина первой статьи, выполнявший личные поручения наркома. (Отец позже станет проректором по АХЧ, а это уже номенклатура ЦК)

Постоянные члены партбюро и долгое время его секретари, они чудом выжили в той страшной войне, это была их страна, ОНИ ИМЕЛИ ПРАВО ТРЕБОВАТЬ.

Илья Ильич был настоящим эрудитом, весёлым и приветливым человеком, готовым как помочь словом и делом, так и поддержать шутку. И только в критических ситуациях проявлялась его стальная воля. Лиха ему судьба отмерила на десятерых. Раннее сиротство, жизнь у родственников, интернат, химфак МГУ, со второго курса которого пришлось уйти из-за тяжелейших материальных условий в курсанты химучилища РККА, досрочный выпуск на войну, тяжелое ранение, инвалидность…

Но в в 1949 г. он поступает на наш физмат, а уже в 1951 г. его с отличием заканчивает.

Вот фрагмент фотографии выпуска физмата 1951 г. Слева внизу сидит первый декан физмата Акепсимов, а стоит вверху в кителе с орденом будущий – Сафонов.

В 1952 г. Ильич поступает уже на физмат Московского заочного педагогического института, а в 1956 г. заканчивает с отличием и его! Всё это при постоянной работе в школе. И какой работе! Одни благодарности и Почётные грамоты, а, главное, ребята в нём души не чаяли. У нас он вёл технику школьного эксперимента, методику и историю физики. Просто, ясно, интересно, увлекательно. О многом говорит китель Ильича. Замечу, что фотография юбилейная.

Нечего было больше одеть? Нечего. Почти до конца 50-х ещё ходили фронтовики в кителях. Нам повезло — в 55 г. переведён был из Германии в СССР друг отца ещё по рабфаку, майор дядя Саша Дубинин с семьёй и они подарили отрез хорошего материала, из которого сшили костюмы отцу и маме, а мне шорты. Последствия испытаний войной были не только бытовыми. Фронтовики сразу узнавали друг друга в любой одежде и высшей похвалой человеку был вердикт: «С ним можно идти в разведку».

С ЭТИМИ ЛЮДЬМИ МОЖНО БЫЛО ИДТИ В РАЗВЕДКУ. И с Коростелём тоже. Все его бравады и шалопайские выходки прикрывали мальчишескую непосредственность и внутреннюю чистоту, которой он очень стеснялся в этом жестоком мире и пытался скрывать, но друзья видели его насквозь и любили

Ильич с Коростелём были почти соседями и несколько раз, когда мы шли к Юре, а ему надо было занести книги Сафоновым, то он и меня заводил к Ильичу. Там был мир книг. Жена Ильи Ильича, Галина Сергеевна, тоже была страстной книголюбительницей, работала она в институтской библиотеке, а позже долгое время её возглавляла. В разговорах о книгах они забывали обо всём, я потихоньку дёргал Коростеля за рукав, а Ильич только посмеивался.

Галина Сергеевна была очень ответственной, в библиотеке царил идеальный порядок.. К концу первого курса я закончил вечернюю школу шоферов -профессионалов и курсы газооператоров. (Тогда в каждом большом доме была своя котельная). Работая ночами газооператором, я за год перечитал всё интересное в библиотеке института, а были какие-то фонды, книги из которых не всем выдавали. Тогда я попросил нашу родственницу, Раису Харитоновну Волкову, бессменного ассистента проф. Фигуровского, замолвить за меня словечко, она поручилась за меня перед Галиной Сергеевной, и мне было разрешено читать всё. А Тихонович советовал что выбрать. К концу 4-го курса я мог с чистой совестью сказать, что перечитал всё интересное в институте и споры с Коростелём пошли уже почти на равных.

Там, откуда сейчас выдают в столовой супчики, в то время справа стоял стол декана Серафима Константиновича, посредине диван, а слева стол зав. кафедрой физики, Тихона Максимовича Середы. Серафим Константинович сам был заядлый курильщик, когда же на помощь ему приходил Коростель, воздух в кабинете становился голубым, а уж если и Илья Ильич присоединялся, то можно было смело вешать топор, поэтому некурящий отец сидел отдельно, слева от кабинета, а мама в пятой лаборатории.

Интереснейшие люди и судьбы, о каждом можно отдельный роман писать. При всём разнообразии характеров, их объединяла ответственность, ОНИ БЫЛИ НАДЁЖНЫМИ. Дружили друг с другом и относились по — отечески к младшему сироте – Юрию Тихоновичу Коростелину.

К концу жизни Юрий Тихонович остался без дома и библиотеки, почти все друзья были старше его и уже успокоились на кладбище. Жил он в полуподвальной комнатушке на нищенскую пенсию. Конечно, как и многие, крыл «дерьмократов», но и тогда не было в его эмоциях злобы, скорее, растерянность перед изменившимся миром, который он не понимал и в котором оказался лишним. Не способен был он ни злиться, не держать камень за пазухой.

«Будьте как дети». Эту заповедь он исполнил до конца.

Я оставил этот опус ещё одному уважаемому другу Коростеля, имя которого уже вошло в историю Ельца и знавшего его задолго до моего рождения, попросил поругать. Зашел через неделю. Смеётся: «Как живого Юру вижу!».

Выставка старых фотографий ЕГУ понравилась всем. На обороте многих из самых первых даты написаны рукой отца, пояснения рукой мамы, а снимал неугомонный шалопай Коростель.

Пусть будет земля ему пухом.

23.01.2015 · Администратор · Комментариев нет · Просмотрено 3 127 раз · Добавить комментарий
Рубрики: Краеведение

Календарь на 2015 год

Этот сиреневый календарь на 2015 год специально в подарок читателям портала подготовила наш корреспондент Ирина Адашкевич (г. Москва), за что ей огромное спасибо. Календарь можно скачать и распечатать на цветном принтере.

Скачать календарь в формате pdf — 70,2Мб

Скачать календарь в формате jpg (архив) — 29Мб

21.01.2015 · Администратор · Комментариев нет · Просмотрено 1 817 раз · Добавить комментарий
Рубрики: Творчество

Торт домашний медовичок

На очередной семейный праздник я приготовила, наконец, тортик по рецепту Наташи: http://ecoelets.ru/tort-medovyj-s-fruktami

Он настолько всем понравился, что стал частым десертом в нашем доме. Чтобы разнообразить эту выпечку, я попробовала пофантазировать с кремом и добавками. Получилось несколько вариантов, представленных на фото ниже.

Любителям «сладкого-пресладкого» я советую добавить в тесто для коржей какао и прослоить кремом из сгущенного молока, смешанного с какао или тертым шоколадом (у меня — шоколадка), добавить жареные семечки или тертые любимые орешки. Кстати, очищенные жареные семечки продаются сейчас почти в любом супермаркете и цена коробочки или пачки приятно удивляет (около 20-25 р.). Такие коржи по вкусу и виду сильно напоминают яснополянские пряники, которыми мы лакомились в детстве (в красочных коробках с Левшой или видами Тулы, 2 пряничных коржа, посередине — джем).

Тем, кто любит нечто среднее по сахаристости:), предлагаю прослоить медовик сметаной (берите жирную, густую — так вкуснее выйдет) с сахарной пудрой (ее легко сделать, засыпав сахар-песок в обычную кофемолку). Украсьте тортик бананами, любыми фруктами, которые любит ваша семья.

Нам же понравился самый не приторный вариант: коржи погуще прослоены сметанкой, все слои (у меня их привычно выходит 4 штуки), на каждый выложены тонкие ломтики кисло-сладких мандаринов или миниолы.

Чаевничайте в морозные дни и в слякоть после рабочего дня, добавьте в чай собранные летом травы или ломтик лимона и пусть в вашем доме непременно уютно пахнет выпечкой!

Приятного аппетита!

17.01.2015 · Администратор · Комментариев нет · Просмотрено 2 463 раз · Добавить комментарий
Метки: медовик, простой рецепт торта, торт · Рубрики: Готовим быстро и просто, Эко-рецепты

Гало в елецком небе

Солнечное гало — оптическое явление, вызванное преломлением солнечных лучей кристаллами льда в верхних слоях атмосферы. Может принимать форму светящегося круга, столба, пятна и их сочетаний. Бывает радужным и белого цвета.