Архив за Май 2015

Фронтовики ЕГУ (окончание)

Владимир Глазков (г. Елец)

Отца призвали во флот в декабре 1939 г. с первого курса Донецкого индустриального института, а 23 ИЮНЯ 1941 г. он с отличием окончил школу связи флота в Севастополе. В составе Особой группы связи командования флота старшина первой статьи Георгий Алексеевич Глазков защищал и освобождал Крым, Кубань и Кавказ, обеспечивал связью десанты. В представлении отца к медали «За Боевые Заслуги» написано, что он восстанавливал в любых условиях полевые линии связи, разрушенные бомбами и снарядами, а с 31.10.1943 обеспечивал работу оперативного коммутатора командования «Гром».

Отец участвовал во всех десантах, но вспоминал он не тот, за который был награждён в 43 -м, а о десанте декабря 41 –го, закончившегося Крымской катастрофой. Зима 41-го в Крыму была лютой: замерз Сиваш, в Керчи от мороза подскакивали выше домов конские кругляши, из крыш со свистом, как пули, вылетали гвозди. Был он для отца много труднее, поэтому и запомнился, но не было успеха.

В книге «Император спецслужб» о боевом пути Петра Ивановича, его соратники пишут: «… чудом выжил в Крымской катастрофе…». Две цитаты из этой книги о Крымской катастрофе (десант 1941г., положил начало южному крылу Крымского фронта) дают понять, почему именно о нём вспоминал отец. Условия весенних месяцев боёв 42 г. в Крыму: «Шли затяжные изнурительные дожди. Никаких землянок не было и в помине. Все бойцы, включая и командование батальона, находились в окопах по колено в грязи. Спать приходилось стоя, прислонившись к углу окопа. Месяцами люди не меняли бельё и не купались. Вшей было множество. Бывает, засунешь руку за воротник гимнастёрки и на ощупь, не глядя, вытаскиваешь маленький катышек, состоящий из трёх, четырёх, пяти вшей».

17 мая остатки войск прижали к проливу возле Керчи: «Вёлся беспрерывный огонь кромки берега, на которой находились толпы людей. Отдельные снаряды выкашивали целые отделения. Многие стрелялись, другие открыто выбрасывали партбилеты, кто-то срывал с себя петлицы. Там и тут валялись останки – руки, ноги, головы… С пирса было видно, что в морской воде находится большое число трупов, почему – то они все были в вертикальном положении… была небольшая волна и создавалось впечатление, что они маршируют. Страшная картина. Многих она толкала на безрассудные и отчаянные действия».

Крым 14 мая 1942 г. Из телеграммы Льва Мехлиса Сталину: «… Части стихийно отходят. Эвакуация людей и техники будет незначительной, мы опозорили страну и должны быть прокляты».

Не имея военного образования, но обладая неограниченными полномочиями на Крымском фронте, заместитель наркома обороны и начальник главного Политуправления Красной Армии, Лев Мехлис, вмешивался абсолютно во всё, правил все увиденные им приказы, командовал через головы начальников, лично всё распределял, всех во всём подозревал, обвинял, доносил, расстреливал…

Запись отца (старшины Особой группы связи командования флота) об этом десанте: «Я обеспечивал командование связью, а армейские части мне помогали».

Вряд ли бы я увидел свет, останься милейший одессит, Лев Захарович Мехлис, на минуту без связи с флотом … Согласен со мной и Верховный Главнокомандующий: «Да разве Мехлиса можно назначать на созидательные дела? Вот что-нибудь разрушить, разгромить, уничтожить — для этого он подходит». И.В. Сталин 1949 г.

Безусловно, и тогда героев было много, но попробовал бы кто из командиров поднять вопрос о наградах…

Поведал я главному краеведу Севастополя, Олегу Глебовичу Доскато, что в своих воспоминаниях отец рассказывал о выполнении личных поручений адмирала Кузнецова, легендарного наркома флота. Конечно, при массе подписок, отец рассказывал о несекретном, но даже сам факт знакомства старшины с наркомом звучит невероятно. Однако, Олег Глебович, узнав от меня, что до оставления Керчи и после её освобождения, отец командовал в Керченской крепости телефонной станцией, дал мне свою статью о секретном подводном кабеле из Севастополя на Кавказ с заходом в Керченскую крепость, т.е. осаждённый Севастополь имел связь с Керчью и Кавказом. Адмирал Кузнецов бывал в Керчи неоднократно, можно представить круг его общения по закрытой связи и, видимо, там и приметил он в обычном старшине надёжность, поскольку посылая всех кого можно на помощь Севастополю, оставил на отца попутно со связью и гигантские подземные склады флота в крепости. Об этом отец вспоминал всегда с волнением. Какие там пересдачи! Приказы не обсуждаются. А за нехватку любой мелочи ответ по законам военного времени… Над привычкой отца перед уходом с работы опечатывать абсолютно всё, посмеивались и друзья. Дикая ответственность за ценности флота в её основе, как и первая седина в 25 лет.

Директор мемориала «Керченская крепость», к.и.н. Юрий Леонидович Белик, водил и возил меня по крепости весь день. Поразило то, что на гигантской территории укреплений снимать нечего – всё укрыто под землёй. Берегли жизни солдат царские генералы. В 50 м. от подземного бункера телефонной станции открыто стоит лишь здание голубиной почты (голуби под землёй не живут), которую флот использовал до 1957 г. Юрий Леонидович тоже внимательно отнёсся к воспоминаниям отца и сказал, что на войне и не такое бывало. Саму крепость – произведение искусства фортификации, мы можем видеть только благодаря разгильдяйству. Её дважды оставляли и дважды освобождали. Всё 4 раза (у нас и у немцев) она минировалась и все 4 раза должна быть уничтожена…

Катастроф, подобных Крымской, было несколько, тягот и лишений досталось с лихвой всем фронтовикам без исключения. Никогда они не рассказывали об этом: «самим тяжело и бессмысленно, а человек, не испытавший подобного на себе, такого бы тем более не понял».

НО ОНИ ВЫСТОЯЛИ И ПОБЕДА БЫЛА ДЛЯ ВСЕХ ВЫСШЕЙ РАДОСТЬЮ И НАГРАДОЙ.

Официально признанные потери в войне 27 млн. человек. В безвозвратные потери не включены миллионы фронтовиков, оставшихся калеками. Они просили милостыню на всех базарах, перекрёстках, у магазинов и вокзалов. Слишком это раздражало власть имущих и их убрали из городов. Даже с привлечением войск НКВД это «очищение» заняло несколько лет. Только безутешные матери и жены прорывали все препоны в поисках своих детей и мужей.

Была у всех переживших войн ещё одна общая черта — внутреннее спокойствие. Чудом выжив в страшные военные годы, они не суетились, не раздражались и не волновались, подобно нам, из-за мелких житейских проблем.

Даже ставший уже тыловым Елец интенсивно бомбили ещё 2 года, включая окраины. В конце Черной слободы, в частных домах, слева и справа от дома деда, были госпиталь лётного состава и склад боеприпасов. Уничтожены оба здания. В тылу люди умирали от голода, холода, невыносимых условий труда на многих производствах, в тылу свирепствовали свои Мехлисы…

Осуждён абсолютный дефицит всего времён Брежнева, нищету 50-х сейчас и описать невозможно. Но вот снимок 1953 г. Карточки на продукты, одёжкой этих людей побрезговали бы нынешние бомжи, слов не найти о перенесённых тяготах. бедах и лишениях каждого, но все бодры, веселы и улыбаются.

ОНИ БЫЛИ СОВСЕМ ДРУГИМИ.

Ни один другой народ не смог бы вынести таких тяжестей войны и победить, но то поколение было закалено всей своей жизнью.

Жесточайший голод периодически потрясал страну, о его масштабах и всеобщей нищете гласит знаменитый «Указ 7-8» или «Закон о 3-х колосках» от 1932 года. По нему за кражу колосков полагалось от 10 лет до расстрела с 12-летнего возраста. Правда, дети за яблоки и огурцы получали всего 3 года.

Из-за послевоенного голода немало фронтовиков демобилизовалось годами позже, на любых окраинах Ельца и спустя 20 лет после войны у всех были хозяйства с коровами, а многие работники института старались держать хотя бы кроликов и кур в городе. Когда отец демобилизовался, то калитку открыл дед. Он не видел сына 8 лет, но его первыми словами были: «Живой? А покушать нет?» Часто отец вспоминал, что первый после армейского пайка полуголодный год на гражданке дался ему неимоверно тяжело. Мы стали первым поколением, не познавшим голода.

Но и процесс, обратный приёму пищи, в те времена требовал осторожности и мог привести на Колыму, поскольку газеты пестрели портретами руководителей, а другой бумаги не было. Вот почему Пётр Иванович Ивашутин, будучи ещё первым замом директора КГБ, обязал всех сотрудников комитета принять участие в архивных работах по реабилитации жертв репрессий. Лично найденное и пересмотренное молодым чекистом дело, в котором неграмотная вологодская колхозница давала показания на своего председателя и признавалась в работе обоих на японскую разведку, было убедительнее любых инструкций и приказов.

А это уже более поздний снимок. Отменены карточки, появился ширпотреб, все сыты и приоделись. Озоруют на снимке фронтовики: будущий проректор с будущим деканом. Правее, на фоне угла дома, в очках, преподаватель истории Степан Петрович Ершов. Он собрал много исторических материалов и легенд Ельца, а перед приходом немцев обследовал подземные ходы Ельца с целью создания партизанских баз.

К концу 50-х оставалось ещё тотальное недоверие государства к каждому своему гражданину. Постоянные инвентаризации, переучёты, и проверки выматывали всех. На всей мебели и приборах были крупно написаны инвентарные номера, результаты проверок обсуждались на собраниях. Страна поднялась из руин, приходили в институт специалисты, поступало новое оборудование, переснащались старые и открывались новые лаборатории, в институте всё было в движении…

На этом снимке замечательный человек, Игорь Иванович Малявин, лаборант. Правее, в светлом и с сумочкой, будущий декан физмата, Ирина Николаевна Шульц. Рядом с ней, с газетой в руках, одна из 3-х первых преподавателей кафедры физики, Лидия Георгиевна Горскова. Во время одной из инвентаризаций у Игоря Ивановича обнаружилась нехватка провода. На собрании, где это обсуждалось, ему стало плохо… Умер. Всегда потом всё находилось: провода, реостаты, фанера и всё прочее, да и в бухгалтерии работали не звери, они лишь выполняли инструкции, но и над ними было беспощадное КРУ…

Всё поколение этих людей прошло через нечеловеческие муки и лишения и это послевоенное время было для них самое благословенное. Лучше они не жили никогда.

Один из последних снимков ветеранов ЕГУ. Здесь их уже горстка. На поисковых сайтах о войне нет многих награждённых, поэтому удалось найти далеко не всех. С женщинами вообще проблема: воюют под одной фамилией, а живут потом с фамилией мужа…

Всё же есть, наверное, градация и силы духа. Учились, работали, преподавали и воевали люди, которых государство поставило вне закона, сделало без вины преступниками. Потомки знатных дворянских и купеческих фамилий, раскулаченные и находящиеся в бегах ради спасения жизни, они скрывали своё прошлое, но были примером в работе. Им не за что было любить враз сделавший их нищими изгоями и пытающийся уничтожить строй, но они умели отделять зёрна от плевел, в суровую годину перешагнули через обиды и воевали как герои.

Много необъяснимого в войне и доводы историков больше похожи на подгонку аргументов к конечному результату. В этом едины и гений, живший 2 века назад, и 96–летний фронтовик, сполна испытавший на себе все тяжести войны, пишущий о ней честные книги и один из самых светлых умов православия: «А ещё — нас довели до того, что Пушкин называл остервенением народа. Он тоже задавался вопросом: как мы выиграли войну 1812 года? И отвечал: да, русская зима, Кутузов, Багратион, Барклай де Толли… И в конце концов разводил руками: а может, просто «русский бог». То есть чудо. И я тоже считаю, что мы выиграли войну чудом. Когда было безнадёжное положение, враг стоял у Москвы, захвачены были Украина, Белоруссия, часть Северного Кавказа и Центральная Россия, Красная армия оказалась почти уничтожена. Каким образом произошёл перелом и мы перешли в наступление?.. Между прочим, один из руководителей Русской церкви, отец Илларион, тоже пишет: это чудо, что мы выиграли войну. И в этом чуде нет ничего, укоряющего нас». Даниил Гранин.

Ушли фронтовики и богатыри не мы. Но мы выросли среди них, и я не знаю ни одного одноклассника, однокурсника или знакомого, который пытался бы увильнуть от армии. Без армии человек был второго сорта. В любой мужской компании он и сам чувствовал свою ущербность, а девчонки на таких и внимания не обращали. Знаю и выпускников, блестяще кинувших военкоматы, но не в принятую ныне сторону. И в этом абсолютно нет нашей заслуги. Уже не было слепой веры в мифы и сказки, фронтовики же и не пытались рядиться в светлые одежды, но они были настоящими.

08.05.2015 · Администратор · Комментариев нет · Просмотрено 3 093 раз · Добавить комментарий
Рубрики: Краеведение, Объявления