Архив категории «Страницы прошлого»
О тех, кто подарил нам Победу: рассказывает Лариса Комова
Мы продолжаем публикацию материалов, связанных с Великой Отечественной войной, Победой и людьми, отдавшими свои жизни ради мира на земле. Сегодня воспоминаниями делится ельчанка Лариса Комова.
Мне бы хотелось рассказать о некоторых людях, которые вошли в мою жизнь и остались в сердце.
Моя бабушка, Бозылева Екатерина Савельевна, была тружеником тыла. Всю свою жизнь она проработала проводницей на железной дороге. Её уже давно нет в живых, но я часто её вспоминаю.
Она рассказывала нам про войну: о том, как она и многие другие возили на войну продовольствие, перевозили раненых, как было невыносимо тяжело тогда. Она на меня часто ругалась за то, что я картошку очищала толстой шкуркой. Ведь в войну, как она рассказывала, в голодное время, полное лишений, сажали глазки от картошки, деля одну картошку на много частей, тем самым надеясь на больший урожай. Было так голодно, что люди ели лягушек.
Бабушка Катя была награждена медалями. К сожалению, по обстоятельствам, у меня хранится только одна, являясь семейной реликвией. Бабуля была добрым, отзывчивым человеком. Ее жизнь может явиться примером скромности, удивительной простоты в быту. Муж бабушки умер в 40 лет, и она одна поднимала и воспитывала трёх дочерей. Все её дочери потом тоже стали многодетными матерями. На долю бабушки выпало горе — она похоронила дочь, когда ей было всего 42 года.
Я могу сказать о бабушке, что она была человеком с золотым сердцем. Она меня научила многим мудростям, дала жизненные уроки. Все истории, связанные с ней, я рассказываю теперь своим детям, которые, также как и я, уважают стариков. К 70-летию Победы мои девочки вышивали бисером открытки для ветеранов войны. А на 9 Мая мы всегда, по нашей семейной традиции, с цветами ходим их поздравлять. В память о бабушке.
Дед моего мужа, Комов Сергей Владимирович, участвовал в финской войне и там погиб, что подтверждается архивной справкой. За этим небольшим документом — одна из тысячи тысяч жизней защитников Родины, что оборвалась на пути к великой Победе…
Давным-давно, с нами по-соседству жили супруги Лапины. В детстве мы любили частенько ходить к ним в гости. Ведь за чашкой чая мы расспрашивали их о том, как они познакомились и про войну. Было очень интересно. Лапины познакомились в военные годы. Лида — так звали супругу — была медсестрой на войне. Ее мужа, к сожалению, уже не помню, как звали. Знаю, что в краеведческом музее была раньше книга, в которой были внесены фото людей-участников Великой Отечественной. Он там тоже был. По музеям я в детстве чуть ли не каждый день ходила, все было интересно узнать.
Супруги Лапины умерли давно, но память о них осталась не только в моём сердце. Под их окном росли розы. Мы с сестрой всегда любили ухаживать за ними. Розы цвели кустами пышными. Но хочешь верь — хочешь не верь, возможно, это случайность, — роза перед войной на Украине очень зачахла… Будто память о боли войны причинила ей боль, будто цветы хотели предостеречь нас… Остался кустик, который я и сейчас холю и лелею. Я её так и называю «роза Ляпиных»…
Хочется, чтобы мы хранили верность той Победе, которую подарили нам наши предки. И чтобы наши внуки и правнуки чтили память прошлого, чтобы дальше, через десятилетия, несли ее, я написала эти строки:
Смотрю на вас, ветераны, с улыбкой
И грустью в лице!
Сколько героев в войне потеряли,
Чтоб жизнь была на русской земле.
Сколько семей судьба раскидала…
А сколько после войны их стало?
Сколько девчонок и сколько мальчишек
Добровольцами на фронт ушли?
После войны многих из них не нашли…
Скольких в плену терзали,
Чтобы о своих фашистам рассказали,
Но русские Родине были верны,
Сидели в окопах, сражались за нас,
Война черной дымкой накрывала всех вас.
Со слезами и дрожью
вспоминают
ветераны
войну…
Вспоминают, как голодали,
И как многие семьи героев теряли
За Отчизну свою.
А сколько их —
забытых,
брошенных,
годами запорошенных…
Они, как дети малые, сидят,
В окошко — с грустью на глазах — глядят.
Пред вами преклоняемся мы —
Ваши вечные должники!
Всем вам здоровья желаем
И пусть
не повторится
война,
Которая многих людей забрала.
Пусть Бог даст счастья, здоровья и душевного тепла!
19.11.2015
· 
Ira · 
Комментариев нет · Просмотрено 2 316 раз
· Добавить комментарий
Метки: Великая Отечественная война, ветераны войны, елецкие ветераны и участники войны, Лариса Комова · Рубрики: Без рубрики, Краеведение, Патриотизм, Страницы прошлого, Традиции, Эко-люди
Матросов из Закоп: подвиг Николая Ивановича Сапронова
Как мы и обещали, продолжаем собирать и публиковать материалы о ветеранах и участниках Великой Отечественной войны.
Село Закопы Каменского района Тульской области… когда-то я сказала этот адрес и у меня спросили: «А чем известно Ваше село? Кто его прославил?» Я задумалась. Наверное, славу этой земли составляют ее жители, сельские труженики. Как-то мне предложили напечатать свои стихи в областном сборнике лирики. Тогда я обрадовалась — в нашей школьной библиотеке появится книга, в которой будут строки закопской жительницы. Даже специально оставила свою девичью фамилию на публикации. А теперь, узнав о настоящем подвиге своего земляка, я точно знаю, кем должны гордиться новые поколения. Мальчик из обыкновенной многодетной семьи, где на фронт ушли 4 сына… Именно его жизнь стала примером для всех нас.
Светлана Жукова (г. Новомосковск) и
Маргарита Кудрявцева (с. Закопы Тульской области)
рассказывают о своем дедушке и дяде
Герой Великой Отечественной войны Николай Иванович Сапронов
Николай Иванович Сапронов родился в 1918 году в селе Закопы Каменского района Тульской области. Его родители были простыми тружениками села, в семье, кроме Николая, было еще четверо братьев.
Будучи активным целеустремленным человеком, Николай окончил семилетнюю школу и поступил на учительские курсы. Став учителем по ликвидации неграмотности, молодой специалист получил направление на работу в отдалённую деревню, но учительствовать ему не пришлось: не было элементарных средств жить отдельно от семьи.
В 1938 году Николай Иванович Сапронов был призван в армию на срочную службу, отслужил и вернулся домой. На родине он работал заведующим нефтебазой Петровской МТС (машинотракторной станции). Не прошло и года, как началась Великая Отечественная война.
Не дожидаясь повестки, двадцатидвухлетний Николай Сапронов в августе 1941 года при содействии райкома комсомола добровольцем ушёл на фронт. Его распределили воевать в Ленинградском направлении именно в то время, когда вражеская группировка «Север» вышла на подступы к Ленинграду, сжимая кольцо блокады города.
Советские войска вели тяжёлые оборонительные бои. Стрелковый полк, в котором Николай Иванович был командиром отделения, получил приказ подавить огневую точку и выйти к назначенному объекту, так как шквальный огонь не давал бойцам возможности подняться и пойти в атаку.
Николай подполз очень близко к огневой точке, решив забросать её гранатами, но был ранен в руку. Тогда молодой командир мгновенно принял единственно верное решение – бросился за амбразуру немецкого пулемета и закрыл её собой. Тело изрекошетили немецкие пули, но огневая точка была подавлена. Бойцы поднялись в атаку, и приказ был выполнен.
Так был совершен геройский подвиг нашим земляком, верным сыном Отечества, Николаем Ивановичем Сапроновым. Посмертно он был награждён орденом Боевого Красного Знамени.
Вечная память герою!
Светлана Жукова (с мужем и детьми): «9 мая — для нас святой праздник. Помним. Гордимся!»
30.09.2015
· Ira · Комментариев нет · Просмотрено 3 254 раз
· Добавить комментарий
Метки: Великая Отечественная война, ветераны войны, Николай Иванович Сапронов, село Закопы · Рубрики: История России, Патриотизм, Страницы прошлого
Живая память: ветеран Великой Отечественной войны Н.Н. Личковаха
Память не ограничивается юбилейными датами, а память о героях войны — тем более. Пожалуй, в каждой семье есть своя история, связанная с Великой Отечественной, с теми тяжелыми событиями, которые явили, в очередной раз, миру силу духа нашего народа.
Подлинно народной стала Победа 1945 года, она свята и ценна тем, что в ней есть заслуга каждого из тех, кто вернулся домой и тех, кого уже нет с нами. И сегодня мы публикуем одну из таких страниц памяти. О своем дедушке, Николае Никитиче Личковахе, рассказывают его правнучки, Анастасия и Валерия Ивановы.
Хочется заметить, что Настя — ученица кадетского класса елецкого лицея №24. Она постоянная участница Парадов Победы в Ельце, различных конкурсов на патриотические темы. Валерия еще мала, она только переходит во второй класс, но и она, вслед за сестрой, с гордостью хранит семейную память.
Наш прадедушка, Личковаха Николай Никитич, участник Великой Отечественной войны, родился 9 декабря 1924 года. Мы его никогда не видели, но прабабушка ещё жива и она нам рассказала о муже.
В 1941 году шёл урок в школе, зашли трое в военной форме, назвали фамилии, в том числе и нашего прадедушки, и сразу отправили на обучение военному делу в г. Актюбинск, затем через полтора месяца на фронт.
Когда новобранцев провожали, шли железнодорожные составы по 50 вагонов.
Наш прадедушка прошёл всю войну с 1941 по 1945 год, дошёл до самого Берлина. Он видел, как водружали знамя Победы над рейхстагом.
Война подорвала здоровье дедушки: 4 раза он был ранен, однако, не сдавался и шел только вперед. С 1945 по 1947 год работал в Берлине на восстановлении в инженерных войсках. Вернулся в 1948 году в Соль-Илецк в звании капитана, имел 17 наград.
Всю остальную жизнь прадедушка прожил в посёлке Яйсан Актюбинской области, был председателем райкома. Даже на пенсии продолжал активную деятельность: был председателем ветеранов Великой Отечественной войны Мартукского района.
Умер прадедушка 5 мая 1997 года.
Наш прадедушка для нас и для всей семьи навсегда останется героем, мы все его очень чтим и помним.
Анастасия и Валерия Ивановы, г. Елец.
На фото слева вверху — вдова Н.Н.Личковахи, справа — его правнучка Валерия Иванова демонстрирует награды героя.
Редакция портала ЭкоЕлец благодарит семью Ивановых за предоставленные материалы и фото из семейного архива.
14.08.2015
· Администратор · Комментариев нет · Просмотрено 2 680 раз
· Добавить комментарий
Метки: Великая Отечественная война, ветераны войны · Рубрики: История России, Патриотизм, Страницы прошлого
Слобода
Глазков В.Г. (г. Елец)
Трудно сейчас поверить, что Черная слобода была раньше самой богатой и культурно развитой частью города, колыбелью Елецкого купечества и именно здесь зарождалась слава Ельца. Но это убедительно показывает в своих книгах декан исторического факультета кандидат и.н. Денис Александрович Ляпин. В 1615 г. в Черной слободе было 20 дворов, через 10 лет уже 42, а в конце 17-го века слобода становится самой богатой и культурно-развитой частью города. Причины невероятно стремительного роста и процветания отдельной слободы объяснить невозможно, если не принять во внимание легенду, о которой упоминают все первые краеведы. Наиболее полно она изложена в описании Владимировского храма книги «Храмы и монастыри Липецкой и Елецкой епархии» авторским коллективом в составе А.Ю. Клокова, А.А. Найдёнова и А.В. Новосельцева: «Легенда повествуется о том, что близ Ельца находились родовые вотчины Романовых, и Михаил Фёдорович, уже будучи царём, часто приезжал в Елец и останавливался в Чёрной слободе. Однажды, возвращаясь в Москву, государь застрял в экипаже на подъёме дороги в Чёрной слободе и был отнесён чернослободцами на три версты в гору буквально на руках. За это растроганный царь подарил жителям слободы землю от их домов до того места, куда они вынесли царский экипаж, а в подтверждение этого позже выдал копию указа — свиток с золотыми буквами. Поэтому благодарные чернослободцы впоследствии и посвятили св. Михаилу Малеину — небесному покровителю царя Михаила Фёдоровича — придельный алтарь своего приходского храма. Упоминаемый свиток с золотыми буквами, как явствует из всех исследований по истории Ельца, сгорел в огне пожара 1848 г., после чего земля, пожалованная царём Михаилом Фёдоровичем жителям Чёрной слободы, перешла во владение города». В пользу этой легенды свидетельствует и придел св. Михаила Малеина в самом первом деревянном храме слободы святого Сергия Радонежского, находившегося в 10 м. от нынешнего Владимировского. «Место, выбранное для возведения Сергиевского храма, предание связывало с событиями 1380 г. Именно здесь, по одной из легенд, собиралась на битву с Мамаем елецкая дружина. Здесь же, в начале Московской дороги, начинался её путь на поле Куликово. Считалось, что именно поэтому построенный здесь храм был освящён в честь преподобного Сергия Радонежского, благословившего на Куликовскую битву Московского князя Димитрия». Первое упоминание о Сергиевском храме относится к 1676 г., а это ещё время становления слободы, но верующие люди не представляли себе жизни без храма и он был выстроен в первую очередь. А в 1680-х годах в 10 м. от храма св. Сергия, вероятно сгоревшего, был построен деревянный Владимировский храм, который, судя по описаниям икон, утвари и колоколов имел богатое убранство.
Переселение большей части купечества в центр города произошло естественным путём. «Торговцев в Ельце было много, однако лишь часть из них зарабатывала хорошие деньги. Они проживали в Черной слободе за рекой Елец. Здесь до середины 18-го века скученно стояли их деревянные дома с большими подвалами и погребами. … Купцы отличались большой набожностью, а Владимировский храм в их слободе быстро стал одним из самых богатых в городе». Но в 1769 очередной пожар уничтожил центр города и магистрат предложил купечеству слободы переселиться в центр города, построив за свой счёт каменные дома. Купцы построили по новому, генеральному плану, красивые белокаменные дома и центр экономической жизни из Чёрной слободы переместился в нынешний центр города. Но земли и выгоны купцы оставили за собой.
Не все купцы переселились из Черной слободы, а переселившиеся помнили свою «малую родину» и щедро жертвовали на её нужды. «Новая каменная Владимирская церковь начата постройкой в середине 1770-х гг. В 1779 г. был освящён Сергиевский престол, в 1784 г. — главный». Дважды храм расширялся пристройкой приделов, а в 1853-1857 гг. наружные стены храма украшены лепниной и расписаны.
«Декоративное убранство фасадов выполнено просто и торжественно, лепной растительный и геометрический орнамент покрывал почти сплошь стены фасадов и словно легким белым кружевом вился по стенам изумрудного цвета. Лепная работа как бы соревновалась в выдумке рисунка с народными елецкими кружевницами, перекликаясь и повторяя движение тонких линий кружев. … Если бы он сохранил весь свой первоначальный убор, можно было бы считать памятником елецким кружевницам, так как он был по народному красив, ярко наряден, так профессионально был выполнен его орнамент, щедро разбросанный по фасадам. Подъезжающему к заставе со стороны столицы путнику открывалась панорама Ельца, и первое, что его встречало, — стоящая по оси улицы, посреди Владимирской площади высокая колокольня».
Протоиерей Павел Николаевич Бутягин 58 лет прослужил во Владимировском храме Чёрной слободы, приняв его от своего тестя, о. Павла Очкина, и передал его в 1904 г. своему внуку, о. Тихону Бутягину. Велик даже простой перечень его добрых дел, заслуг и наград. Прекрасно образованный, знаменитый проповедник и неутомимый труженик, он ещё в 1861 г. на открытии мощей святителя Тихона Задонского представлял всё елецкое духовенство. За Крымскую кампанию отец Павел был награждён крестом, а героизмом его прихожанки Дарьи Ткач был восхищён даже адмирал Нахимов, личное её наградивший. У отца Павла Бутягига было 11 детей и вся большая, крепкая и дружная семья Бутягиных была прекрасно образована.
С 1871 по 1917 гг. среди выпускников МГУ 1,2 % (каждый 80-тый!) составляли ельчане. Далеко не все губернские города имели такое количество студентов в МГУ и такое качество образования. Это явление получило имя «Елецкого интеллектуального феномена». У отца Павла Бутягина два сына и три внука учились в МГУ, а один из внуков, Алексей Сергеевич Бутягин, стал ректором Бауманского училища, затем с 1934 по 1944 гг. руководил МГУ. Провел большие преобразования, и именно во время его руководства университету было присвоено имя Михаила Ломоносова.
Отец Павел Бутягин за 58 лет пастырства создал среди прихожан своего прихода такой дух и запас прочности веры, что с приходом богоборческого режима, именно Владимировский храм стал в Ельце оплотом сопротивления власти и обновленческому духовенству, которое прекратилось только после расстрела последнего священника храма, о. Иосифа Булгакова, в 1937.
Внешнему и внутреннему благолепию храма полностью соответствовала и активная жизнь прихода.
Газета «Голос порядка» от 15.10.1909 в статье «Елецкий Чернослободский приходской дом» пишет об освящении новой пристройки к приходскому дому храма, в котором будет размещена библиотека-читальня имени недавно почившего протоиерея Павла Бутягина, женская воскресная школа, проводиться народные чтения, занятия мужского и женского хоров, собрания общества трезвости. Организованное в 1867 г. при приходе церковно — приходское попечительство пока единственное в Ельце и результатом его деятельности является прекрасный и богато украшенный Владимировский храм с постоянно пополняемым иконостасом, своё отдельное ухоженное и огороженное кладбище с красивейшим Воскресенским храмом, также недавно заново отделанным стараниями старосты Сергея Андреевича Валуйского. В открытой 50 лет назад богадельне, имеющей собственное помещение с отделением для больных и свои средства, содержатся 30 женщин. С 1892 г. открыта двухэтажная бесплатная столовая, в которой за 1908 г. было отпущено 63 811 горячих обедов (по 180 в день!). Для обучения детей прихожан грамоте в прежние времена, когда на весь Елец было 1 уездное и 1 начальное училище — в Черной слободе было своё церковно — приходское училище, которое в течении почти 20 лет содержалось на средства Мелитона Николаевича Валуйского. Активно участвовали в жизни прихода и жертвовали состоятельные прихожане: Николай Ростовцев, Сергей Кожухов, Константин Гаврилов и другие . «В Чернослободском приходе наблюдается с давних незапямятных времён трогательное единение приходского духовенства с прихожанами. Служащие в этом приходе лица , за единичным исключением, остаются в приходе до самого перехода их в вечность». Возможно, именно высокая духовность прихода храма и была причиной выбора родителей и крещения здесь по преданию Николая Васильевича Тихонова, последнего Оптинского старца Нектария, предсказавшего потоки невинной крови в 1917 г. и убийство царской семьи. «Валуйский мост, Валуйское кладбище, Валуйская дача — эти названия и сейчас не забыты чернослободцами. Династии Валуйских во многом обязан Владимировский храм своим былым великолепием, на виду укреплённые ими берега Ельчика, а на городской пожарной каланче, построенной Валуйскими, есть памятная доска, посвященная первым спасателям Ельца — Дмитрию и Николаю Валуйским. Первое упоминание этой фамилии встречается в 1720 г., а уже в 1824 г. на известных кожевенных заводах Валуйских оборот составлял 3 тыс. руб. серебром. Валуйские на своих заводах внедряли последние технические достижения и качество их продукции признавала даже разборчивая заграница. Большинство чернослободцев работало на их заводах. В 1859 г. Валуйские стали потомственными почетными гражданами. Они были глубоко верующими людьми, жили возле Владимировского храма, щедро жертвовали на него, пристраивали целые приделы и жили жизнью прихода. Авторы «Храмов и монастырей Липецкой и Елецкой епархии» так оценивают их деятельность: «Сложно переоценить роль семьи Валуйских в судьбе Владимирского храма и в жизни всего Ельца. Представители этого купеческого рода более 100 лет были его постоянными благотворителями, многие годы несколько представителей рода Валуйских выполняли обязанности старосты Владимирской церкви». За свою труды поколения Валуйских имеют множество светских и церковных наград, удостоены благословления и награждения Святейшего Синода. Именно Мелитон Николаевич Валуйский (на снимке он с лентой) в 1883 г. преподносил Императору Александру III хлеб и соль от ельчан в день Священного коронования. Император лично переговорил с каждым членом делегации и передал ельчанам свою особую благодарность.
Но был у семьи ещё и добровольно ею выбранный и чрезвычайно опасный вид служения Ельцу, требующий большого мужества и отваги. За него Валуйские награждались почётными грамотами губернатора, золотыми медалями и удостоены Высочайшего благоволения. А от поколений ельчан — глубокого уважения и благодарности. Страшным бичом деревянного Ельца были пожары, от которых несколько раз выгорало по полгорода и гибли люди. 75 лет Валуйские на свои средства не просто содержали пожарную команду, но и первыми шли в огонь. Потомок Валуйских, Николай Николаевич, только в зрелом возрасте узнал о своих корнях, 10 лет он собирал документальные свидетельства о семье и в 2000 г. издал книгу о предках. Вот что он пишет об этом на основании дневников: "Платон Дмитриевич принимал деятельное участие в организации городской пожарной команды, и его многочисленные дети были участниками борьбы с частыми пожарами. Сын его, Николай Платонович, спас ребенка из горящего дома. Одежда на нем загорелась, и он был облит ледяной водой, чтобы потушить горящую одежду. Одежда была потушена, но сам Николай Платонович после ледяной ванны заболел воспалением легких и через неделю скончался. " Погиб после очередного пожара и его брат, Тихон Платонович, у которого ледяная ванна обострила застарелую болезнь. Даже овременный КИП (кислородно — изолирующий противогаз) пожарного гарантирует только запас воздуха, но не спасает от множества других опасностей. Заблудиться можно и в задымленной однокомнатной квартире. А ведь в случае открытого огня надо пытаться осмотреть все укромные уголки, проверить под всеми кроватями, потому, что именно там прячутся испуганные дети. Не редки случаи гибели огнеборцев и в наши дни, а в прошлом это была работа настоящих героев. Гиляровский пишет о том, что московские хозяева всегда приветствовали и хлебосольно встречали ухажеров своих кухарок и горничных, если те были бравыми пожарными. Но руководителю пожара совершенно необязательно самому первому идти в огонь. А Валуйские шли и гибли ради спасения детей. Расположенная за Черной слободой прекрасная дача Валуйских с садами, парками, прудами, конюшнями (на плане 16 объектов) была излюбленным местом отдыха елецкого общества и известна далеко за пределами губернии. Сам же Милитон Николаевич Валуйский в редкие часы отдыха любил посидеть здесь в тишине с удочкой. Дача разобрана в 1942 г. для устройства переправы.
Если карета первого русского царя, Михаила Фёдоровича Романова тонула в непролазной грязи Черной слободы среди двух десятков домишек, то его внука, первого Императора Всероссийского, Петра 1, встречала уже самая богатая, процветающая и стремительно развивающаяся окраина города. А Пушкин и Лермонтов могли видеть ещё издалека вознесённый на 40 м шпиль колокольни великолепного Владимировского храма, стоявшего в конце прямой и широкой улицы с крепкими и богатыми домами по сторонам. Дерзко ли предположение, что поэты с их неудержимой тягой прекрасному и познанию нового, не могли не посетить Владимировский храм, до сих пор вызывающий восхищение историков и архитекторов?
Много негатива написано классиками о Черной слободе. С натуры. Иначе и не надо было бы священникам Николаю Брянцеву и Тихону Бутягину создавать Общества трезвости. Однако и ныне у любознательного, побывавшего в Москве подростка, вскоре сотрутся из памяти воспоминания об идущих по своим делам священнике и бизнесмене, а гомонящую на вокзале толпу бомжей он запомнит на всю жизнь. Но разве в Москве живут только бомжи? Факты из жизни Бутягиных и Валуйских документальны. Всё остальное — эмоции классиков. Даже если подросток станет Нобелевским лауреатом.
До сих пор любое криминальное происшествие в Черной слободе Интернет сопровождает заумными рассуждениями о её древних криминальных традициях со ссылками одних СМИ на других. Дьякон Андрей Кураев постоянно призывает журналистов думать самим, а не заниматься взаимной уринотерапией, цитируя друг друга. Но болезнь неизлечима: после встречи потомков граждан Ельца в августе прошлого года до сих пор в Интернете размещены десятки заголовков: «В Ельце собрались потомки дворян и купцов». Под первым сообщением была фотография помолвки в 1905 г. коренного чернослободца, мещанина Алексея Николевича Глазкова с девицей, мещанкой Александрой Николаевной Щукиной. А ниже биография Алексея Николаевича, из которой видно, что он с малолетства помогал на кожзаводе отцу, простому кожевеннику, в 12 лет стал пастушком, в 16 уже работал на кожзаводе Ростовцева и вышел в приказчики, а после революции -извозчиком и сторожем. Когда между пастьбой коров и охраной Каракумовского моста, он успел принять дворянство, знают только СМИ. То, что он добился всего честным трудом, женился в 24 года, когда уже стал уважаем и мог содержать семью, а крёстным отцом его был сын хозяина кожзавода, Николай Платонович Валуйский, спасший ребёнка на пожаре и погибший, СМИ не интересно. Броского заголовка не сделать. Собираются потомки ельчан со всех концов России со старыми пожелтевшими фотографиями в надежде обменяться информацией и узнать что-то новое о своих предках, и не знаю я среди участников последней встречи (кроме, возможно, одного потомка писателя) ни одного потомка дворянина или купца. Но Интернет заполнен недобросовестными статьями и создаётся у людей мнение, что без свидетельства, о том, что прадед был княжеского рода, ему, сиволапому, на встречу не попасть, а в Черную слободу без сопровождения омоновцев и входить опасно. Потомок Валуйских, Николай Николаевич, был директором общественного фонда Пискарёвского кладбища, разыскал имена погибших при защите Ленинграда ельчан и на свои средства в их память установил гранитную плиту с надписью «Мы из Ельца» на фоне поверженного рейхстага. Находит основатель музея Боевой славы ЕГУ, Владимир Иванович Пищулин, новые сведения о захоронениях геройски погибших при обороне Ленинграда ельчан и просит передать Николаю Николаевичу, чтобы не было без пригляда захоронение. Тот записывает и благодарит. Потому что не отделяет себя от предков и их славных традиций. Строка из его книги объясняет всё: «То богатство, что я получил с пожелтевшими листками, старыми фотографиями, выцветшими строчками писем, нельзя измерить никакими материальными ценностями. Моя жизнь увеличилась на четыре столетия. Ведь прошлое — это тоже мы, только много лет назад».
Полная опасностей жизнь Ельца заставляла предков строить елецкие храмы не только для спасения душ, но и как укрытия на случай набегов с подземными выходами, которые сейчас считаются историческими памятниками. Во время продолжавшихся 2 года бомбёжек Ельца некоторые жители Черной слободы пробирались в центр города и обратно к Ельчику подземными ходами. В конце 60-х дети хоронили собаку возле монастыря и девочка провалилась в подземный ход. Николай Николаевич Валуйский при сборе информации о своих предках в 90-е годы не только работал в архивах, но и многое осмотрел. Рассказал о больших запасах «ежей» (колючек против конницы) в подземном ходе Владимировского храма. Так что к отражению конного нашествия мы готовы. В отличие от других нашествий.
23.04.2014
· Администратор · Комментариев нет · Просмотрено 6 890 раз
· Добавить комментарий
Рубрики: Архитектура, Елец, История России, Краеведение, Культура России, Страницы прошлого, Экология культуры
Дмитрий Виноградов
Статья предоставлена газетой "Образ Божий" №2 (43) 2014г. Никольского храма с. Николо-Крутины Егорьевского района Московской области. Выражаем благодарность за сотрудничество.
Дорогие читатели! На страницах нашей газеты мы рассказываем об интересных местах нашего края. Порой привычные названия, на которые давно уже не обращаешь внимания, могут раскрыть неизвестную страницу истории нашего Отечества.
В пяти километрах от деревни Губино, где родился и вырос наш святой – священномученик Николай Голышев, – на Московско-рязанской железной дороге расположен поселок Виноградово. Здесь находится и железнодорожная станция с таким же названием. Они носят имя человека, которого, не боясь преувеличения, можно считать нашим великим соотечественником – Дмитрия Виноградова. Соратник М.Ломоносова, ученый, изобретатель русского фарфора. О нем сегодня наш рассказ.
25 августа 2013 года исполнилось 255 лет со дня его смерти.
23 сентября 1736 на корабле, следовавшем из Кронштадта в Любек, отплыли трое российских студентов: Михайло Ломоносов, Дмитрий Виноградов и Густав Рейзер. По решению Академии наук они должны были получить особое образование в Саксонии, чтобы, помимо изучения различных наук и художеств, стать горными инженерами, химиками и металлургами.
Один из них, Дмитрий, сын священника суздальского Рождественского собора, в 13 лет блестяще окончив «цифирную школу», покинул родной город, чтобы учиться в московской Славяно-греко-латинской академии — единственном высшем учебном заведении страны. Его другом и соратником на всю жизнь стал великий помор Ломоносов. «Дмитрий Виноградов, попович из Суздаля — шестнадцати лет; Михайло Ломоносов, крестьянский сын из Архангельской губернии, двадцати двух лет», — сказано в паспортах, выданных обоим лучшим ученикам для выезда на стажировку в Германию. Там же единственное описание внешности Виноградова: «Темные волосы, высокого роста, одет в красный кафтан».
Петербургская академия на протяжении многих лет их учебы и изысканий посылала своим питомцам различные инструкции и наставления, советы читать «изрядных авторов» по «натуральной истории» — различать роды камней и руд, собирать коллекцию минералов. Получаемое жалование товарищи без сожаления тратили на модные вещи, парики, шпаги, даже влезли в долги под невероятные проценты. Но при этом превыше всего была страсть к науке: русские студенты работали на заводах рядом с искуснейшими мастерами горного дела, вели занятия в маленькой лаборатории, посещали окрестные рудники, наблюдали жизнь и труд горняков, присматривался к их обычаям и прислушивался к их диалекту. Они были так увлечены своим делом, что современники вспоминали виденных им в Саксонии «малолетних ребят», которые служат вместо «толчейных мельниц», т. е. толкут и растирают насыщенные серой и сурьмой руды и тем «на всю жизнь себя увечат». Немецкий язык был выучен так, как будто был их родным. Ломоносов не оставлял своего увлечения стихосложением, а Дмитрий оборот его черновиков использовал для перевода руководства «Пробирная наука».
Через 9 лет Дмитрий возвращается в Россию, ему присваивается звание бергмейстера (горного инженера), но заняться горным делом не пришлось. Виноградов получает задание особой государственной важности – изготовлению и производству фарфора в России.
Первыми фарфор был получен в Китае в 620 году, но секрет изготовления на протяжении многих веков держался в строжайшей тайне. Этот особый вид тонкой керамики получил свое название по имени области в Китае, из которой он произошел.
В Европе секрет получения фарфора раскрыли только в 18 веке и вскоре в Саксонии была заработала фарфоровая мануфактура Мейсена. Мейсеновский фарфор для Европы сразу же стал предметом роскоши, иметь в своих коллекциях статуэтки, посуду, различные украшения стремились царствующие особы, аристократы и, конечно, крупнейшие музеи мира. Необычайно высокий спрос на эти изделия позволил развить производство и наладить экспорт в различные страны. В Европе фарфор стали называть порцелином. Владимир Даль разъясняет в своем словаре, что порцеланит: это «глина, обожженная, под гнётом горных пластов, подземным огнём: фарфоровая яшма, термандит». Помимо эстетических качеств, фарфор имеет и огромную технологическую ценность: он прекрасно держит влагу, не пропускает электричества и непроницаем для воды и газа. Эти свойства фарфора используются на различных производствах. Поэтому такое огромное значение придавалось возможности его производства на российских предприятиях.
В России открытие секрета производства фарфора связано с именем Дмитрия Виноградова. С этой целью он за больщое жалование был зачислен на Порцелиновую фабрику в Санкт-Петербург к фарфоровых дел мастеру Кристофу Гункеру. Но саксонец, который практически не знал русского языка, был надменен и сварлив, держал своих подчиненных под строгим контролем, пресекал любое свободомыслие и творчество, не разрешал заниматься опытами с глинами. Затраченные на содержание иностранца средства не оправдали себя: фарфора не изобрел, почти не изготовил никаких изделий и вскоре с позором был изгнан из России.
Дмитрию пришлось великим трудом, смекалкой и неистовой работоспособностью добиваться поставленной цели. Была создана специальная комиссия для изучения глины в Гжели, недалеко от Москвы. Специалисты под руководством Виноградова осмотрели четыре образца местных глин и взяли для опытов 2 тыс. пудов (32 тонны) глины-песчанки и 500 пудов (8 тонн) глины-жировки. Все материалы доставили в Петербург, где из гжельской песчанки-черноземки были получены первые образцы фарфоровой массы. Виноградов пробыл в Гжели около 8 месяцев. Он познакомил с гжельскими глинами М. В. Ломоносова, который в ответном письме писал, что лучшего сырья для производства порцелина, чем гжельские глины, найти невозможно Смешав оренбургскую глину с гжельской черноземной, Виноградов получил настоящий чистый и белый порцелин.
30 января 1746 года Дмитрий Виноградов составил первый рецепт фарфора и для конспиративности написал его на немецком языке. Ученому из российского сырья удалось получить фарфор по качеству не уступавший саксонскому, а по составу близкий к китайскому.
С 1748 года он возглавлял Императорскую порцелиновую мануфактуру, продолжая опыты по конструированию печей обжига, изготовлению красок для порцелина-фарфора, изобретённого им. Изучал глины, кварцы, разрабатывал рецепты изготовления порцелина и глазурей, пробовал различные режимы обжига, занимался поиском состава фарфоровой массы, ставил опыты, анализировал. Первые изделия из фарфора были достаточно просты и украшены одноцветной росписью. По мере расширения производства на фарфоре делались многоцветные тонкие рисунки, настоящие художественные миниатюры. Золотая краска для росписи изделий готовилась из золотых монет, предоставлявшихся казной. Первый столовый сервиз получил название «Собственный» и принадлежал самой императрице. Для росписи изделий приглашались ученики Петербургской академии художеств. Самые первые рисунки утверждала лично Елизавета Петровна.
Все свои многочисленные опыты, формулы и рецепты ученый аккуратно записывал в дневник. А записи эти шифровались одному ему известным шрифтом, чтобы никто не мог прочесть, так как состав фарфоровой массы должен был храниться в секрете от всех, даже от помощников и рабочих: писал на разных языках, использовал сокращения и условные обозначения. Виноградов изобрел не только русский фарфор, но и глазурь, придумал краски «огненные» (краски очень яркие, которые выдерживали высокие температуры при обжиге).
По мере развития производства и роста заказов Дмитрий Виноградов работал почти круглосуточно, живя в нищенских условиях на мануфактуре, в цехах и практически голодая. Принеся России великое изобретение и огромную прибыль, себя не смог обеспечить элементарными житейскими благами. У него не было таких людей, к которым он мог обратиться за поддержкой и помощью. Близкий по духу Ломоносов вел успешные эксперименты и только изредка пересекался с Виноградовым в производственных вопросах.
До нас дошли только две работы Д. Виноградова — «Заметки о фарфоре» и рукопись «Обстоятельное описание чистого порцелина как оной в России при Санкт- Петербурге делается купно показанием всех к тому принадлежащих работ». В них Виноградов объяснил, что побудило его посвятить свою жизнь научным изысканиям: первая причина – «по должности», вторая – чтобы приемники его, имея всегда пред глазами описание всех молчаливых опытов, ошибок и пр., не могли «с прямого пути сбиться, а также вновь того в поте лица не искали, что уже прежде с великим трудом искано и опытами засвидетельствовано»; третья причина – «наивяще в том состоит, чтобы обманщики, волочаги и сумасброды впредь нас не могли обмануть».
Несмотря на то, что открытия Виноградова произвели технологическую революцию в России, они не принесли и славы своему создателю. Дошли воспоминания, что его за нарушение жесточайших порядков секли так же, как и крепостных. Почитание иностранцев и привилегии, которыми они награждались, одиночество, бывало, и разочарование в своей работе… Дмитрий впал в уныние, начал пить. Чтобы не допустить утечки формулы фарфора, за ним была установлена слежка, его держали под караулом, а когда он попытался сбежать — посадили на цепь, приковав к стене. Нам известно много диких примеров из мировой истории, когда мастеров, создавших великолепные творения, ослепляли, закапывали живыми, замуровывали в стены, чтобы не были повторены их работы. Подобные издевательства претерпел и современник Виноградова и изобретатель европейского фарфора в Саксонии Бёттгер : он был прикован цепью за ногу к своей печи в замке Альбрехтсбург, чтобы не убежал и не передал секрет производства фарфора другим. Невольно напрашивается вопрос: знал ли М.Ломоносов о тех лишениях и нечеловеческих издевательствах, которым подвергался его товарищ? Если знал, то могли ли что-либо изменить? На это нет ответа. Можно только предполагать, какие душевные терзания мог испытывать молодой, полный невоплощенных идей ученый. В дневниках мастера можно встретить горькие мысли: "Десять лет бродил в лабиринте один, а той Ариадны нет…".
Дмитрий Виноградов скончался 25 августа 1758 года, после исповеди и причастия, одиноким, в возрасте 38 лет, закованным в цепь. Могила подвижника на Спасо-Преображенском (Фарфоровском) кладбище Санкт-Петербурга практически сразу потерялась. Труд Виноградова, первый в Европе в области теоретической керамики, не сохранился. После 13 лет упорного труда осталось только девять работ, сделанных руками мастера. Его записи, о которых мы упомянули выше, были рассекречены только в 1950 году, через два века после смерти.
На месте Порцелиновой фабрики в Санкт-Петербурге, преобразованной в Императорский фарфоровый завод, создан Ленинградский фарфоровый завод им. М.В.Ломоносова. Об имени великого ученого напоминает только надпись на мраморной доске: «Здесь жил и работал создатель русского фарфора, основатель фарфорового производства в России Дмитрий Виноградов. 1720—1758».
В истории России, которой преданно служил мастер, его имя увековечено лишь в названии улицы в Суздале, на родине ученого. И недалеко от Гжели, в Воскресенском районе Московской области, имя ученого носит поселок и неприметная железнодорожная станция Виноградово.
Г.А. Борзова
09.03.2014
· Администратор · Комментариев нет · Просмотрено 4 861 раз
· Добавить комментарий
Рубрики: Друзья сайта, История России, Страницы прошлого
Москва
А мой дед по отцовской линии, Минаев Михаил, тоже был ветераном войны и тоже награждён орденами и медалями. Часто вспоминаю, как он 9 Мая шёл на парад вместе с нами. Я очень гордилась своим дедушкой, ведь у него весь пиджак был увешан орденами и медалями. Папа мой, его сын, играл в духом оркестре на трубе. Никогда не забуду те майские праздники с толпами людей, когда все друг к другу шли в гости и радовались жизни. К сожалению, фотографий дедушки его нет. Вот хочу обратиться к кому-нибудь из историков или краеведов — может, где-то, у кого в архивах, вдруг найдется фото деда Миши.